Память и слава Букринского плацдарма

В Черкасский городской совет ветеранов пришло письмо из Житомира от ветерана Великой Отечественной войны Кирилла Семенова. В нем фронтовик рассказал не только о себе, но и о своем друге, черкащанине Борисе Краюшкине, который, за совершенный им подвиг во время ожесточенных боев на Букринском плацдарме, был награжден командованием одним из высших орденов СССР – Боевого Красного Знамени…

МЫ — РОДОМ ИЗ ДЕТСТВА!

– Я жил в Семёнове, Нижегородской (Горьковской) области, когда семья Краюшкиных переехала в наш город. Борис учился вместе со мной с четвёртого класса., — пишет Кирилл Александрович Семенов, — Хотя мой друг годом старше меня, но, из-за болезни, в школу пошёл позже, чем остальные сверстники, поэтому мы и оказались в одном классе. Вместе учились, вместе призывались в армию, вместе прошли войну — правда, по разным фронтовым дорогам… Но с тех пор и до сегодняшнего дня — дружим! Вам бы с ним встретиться и поговорить…

Такая встреча состоялась…

Борису Григорьевичу Краюшкину, после окончания в апреле 1943 года военно-политического училища в Тюмени,  было присвоено звание младшего лейтенанта. Молодой командир сразу попал на фронт под Сталинград. 15 августа 1943 г. он получил назначение в 959-й полк 309-й стрелковой дивизии 40-й Амии (1-й Украинский фронт). Свое первое боевое крещение принял, освобождая Пирятин…

ПЛАЦДАРМ  

Захват и удержание Букринского плацдарма способствовало освобождению Киева и всей правобережной Украины от гитлеровцев, что стало возможным исключительно благодаря мужеству и героизму наших бойцов, которые, зачастую ценой своих жизней, отвлекли на себя значительные силы противника.

Однако, Букринская эпопея также вошла в историю Великой Отечественной войны и как одна из самых кровопролитных, самых трагических страниц битвы за Днепр — наимощнейшей масштабной военной операции в мировой истории. 

Борис Краюшкин был в числе бойцов, которые одними из первых вышли здесь на берег Днепра и закрепились в излучине реки, возле древнего поселения Щучинка…

КРОМЕШНЫЙ АД  

– Направляясь к месту назначения, — вспоминает Борис Григорьевич., — мы заблудились и попали на правый фланг 39-й армии, а нам была нужна 40-я. Наконец, под Пирятином, нашли свою часть и с ходу вступили в бой. Наша дивизия была сибирская, сформированная в Абакане. Она отличилась при освобождении Пирятина, за что получила почётное наименование Пирятинской.

В 20-х числах сентября подошли к Днепру. Я командовал пулемётной ротой. Сосредоточились в лесу. Здесь уже было много других войск – пехота, понтонные и танковые части… С 22 на 23 сентября мною был получен приказ в составе штурмовой группы форсировать Днепр и захватить плацдарм на правом берегу реки.

Поздней ночью, напротив Балыко-Щучинки, скрытно переправились через реку. Только добрались до берега, как тут же завязался бой. Немцы открыли ураганный огонь из всех видов оружия, неоднократно предпринимая попытки контратак. Начался кромешный ад… Раненых и убитых уже никто не поднимал. Впереди – высокая круча, позади – кипящая от разрывов мин и снарядов днепровская вода и крики: «Патронов! Патронов!», – вспоминает фронтовик.

Роте под командованием младшего лейтенанта Бориса Краюшкина удалось оттеснить немцев и взять Балыко-Щучинку. Сегодня, на той самой круче, которую он и его солдаты штурмовали, расположен Национальный музей-мемориальный комплекс «Букринский плацдарм» (фото ниже)

– Ранним утром 23 сентября по руслу реки Щучинки прибыла рота солдат, присланных мне в подчинение. Это были мобилизованные полевым военкоматом крестьяне. Вот только их не успели как следует ни обмундировать, ни обучить хотя бы тому, как держать оружие! Представьте, стоят передо мной 70 человек в бушлатах, каких-то чёрных телогрейках, с холщовыми сумками за плечами. Как ими командовать? Отсчитываю по 20 человек, выбираю из них старшего по возрасту и приказываю: «Ты будешь командиром отделения!». В ответ слышу: «Хиба ж я, сынок, знаю, як ту гвынтивку заряжаты?».

…И ВЗЯЛИ МЫ ТУ ПРОКЛЯТУЮ ВЫСОТУ!

– У всех нас был приказ: «Любой ценой взять высоту». Сначала я решил, что будем  подбираться к ней по лощине, но тут вдруг подбегает какой-то майор-танкист и, размахивая пистолетом, орет: «Куда поперлись, мать-перемать, давайте туда, на высоту!» И повел я своих ребят в лобовую атаку на верную гибель, и взяли мы ту проклятую высоту, и с боем перевалили за неё… Это, конечно же, было неоправданной глупостью, ведь после той памятной атаки у меня в роте из семи десятков бойцов осталось всего 27 человек!  Остальные — либо убиты, либо просто разбежались.., — сокрушается Борис Григорьевич. —

— В том же бою я застрелил немецкого офицера; ребята потом подобрали его портсигар и отдали мне. Так вот какая потом история произошла : заняли мы бывшую линию обороны фрицев; на радостях я сгоряча вылез на бруствер окопа и  начал кричать: «Дойчен зольдатен, нихт шисн, чейн хир!» («Немецкие солдаты, не стреляйте, идите к нам!»). Тут вдруг прилетела снайперская пуля и ударила меня в грудь! Я скатился в окоп, удивляясь, что живой… Оказалось, смерть застряла в том самом трофейном портсигаре! Вот так, по иронии судьбы, вещь убитого мною врага спасла меня от вражеской пули, – философствует ветеран.

– На третий день интенсивных сражений мы добротно закрепились в Балыко-Щучинке. Как известно, на Букринском танков не было, всю эту бронемощь командование перебросило на Лютежский плацдарм, поэтому воевали только стрелковым оружием и артиллерией. Лишь однажды, со стороны Днепра, появилась шестёрка наших «тридцатьчетвёрок»: немцы сразу же повыскакивали из своих траншей и обратились в беспорядочное бегство. Несмотря на панику, они сумели подбить один из танков, который увлекся преследованием и вырвался слишком далеко вперёд., – рассказывает Борис Григорьевич, продолжая вспоминать наиболее запомнившиеся фронтовые эпизоды.

– Вот в щели от миномётного обстрела укрылись две девчонки-медсестрички, и тут же, прямо на них, с воем падает мина! Одна девушка — убита, другая — тяжело ранена. Я её вытащил и перевязал.

Вот пошли в атаку по низинной, изрезанной ручьями местности. Внезапно, от попадания пули в голову, падает один из моих бойцов, потом другой… Я понимаю, что бьют прицельно! Скорее всего, снайпер! Валюсь в ледяную воду ручья и выжидаю, чтобы засечь, откуда ведётся огонь. Затем, очередь из автомата, – вражеский снайпер замолчал…

Тяжёлые бои продолжались и днём, и ночью. Войска Красной армии были переброшены на Лютежский, а враг, считая, что именно Букринский плацдарм является основным, сосредоточил на нашем направлении все свои силы. Приходилось непрерывно маневрировать, меняя позиции,  все время окапываться, создавая видимость сплошной обороны плацдарма, постреливать в разных местах – то тут, то там. У гитлеровцев создавалось впечатление, что нас очень много. На самом деле, был даже такой период, когда в ротах оставалось — где по семь, а где и вовсе — пяток бойцов..

Здесь же, в октябре, в перерывах между боями, командир роты Борис Краюшкин был принят кандидатом в члены ВКП(б).

ПОДВИГ

– По приказу соединиться с войсками, выступившими нам навстречу с Букрина, батальон продвинулся вперёд на полкилометра и оказался прямо в немецком тылу. Застали противника врасплох, но наше наступление остановил огонь вражеского танка : была разбита рация, погиб пулемётный расчёт, да еще подорвалась на мине пушка!

В это время враг пошел на нас в контратаку и уже мы оказались в окружении… Командир батальона тогда то ли струсил, то ли растерялся! В такой важный переломный момент как-то само собой получилось, что я взял командование на себя…

Помню, кричал: «Ребята! Вперед, прорвемся!», — конечно же, воодушевить бойцов можно только личным примером… Когда с горы по нам, бегущим, начал поливать пулемет, пришлось на полном ходу стрелять очередями по каске, видневшейся за раскалённым стволом, и пулемет захлебнулся…

В общем, с боем вырвались из окружения.  Уже и не вспомню теперь, сколько бойцов поднялось тогда за мною на прорыв, но в живых после боя насчитали лишь 16 человек…

НАГРАДА

В наградном листе, который с гордостью продемонстрировал ветеран, за подписью командира 959-го стрелкового полка подполковника Нагина и начальника штаба капитана Сысоева дословно сказано:

«…Когда батальон оказался в окружении, смелый и отважный командир Краюшкин принял инициативу на себя, собрал всех бойцов и командиров, организовал их в ударную группу и сказал: «Товарищи, или погибнем, или пробьёмся» и, с криком «Ура!», повёл бойцов на наседающего противника. В коротком, но жарком бою с превосходящими силами врага группа бойцов под командованием Краюшкина прорвала кольцо немецких автоматчиков и, несмотря на сильный артиллерийский и миномётный огонь врага, вышла из окружения… За личные боевые качества, смелость, находчивость и инициативу, за вывод людей из кольца, окружённого немецкими автоматчиками, достоин награждения орденом «Красное Знамя».

РАНЕНИЕ

30 декабря 1943 года, во время очередного боя, Бориса Григорьевича тяжело ранило.

– Пошли в наступление — снова брать высоту, но у нас не было ни стрелковой, ни артиллерийской поддержки, тогда как по нам стреляли снайперы и строчили пулемёты…Вот меня и зацепило. Оказалось, серьезно!

После длительной госпитальной эпопеи фронтовика направили в Липецкий запасной полк, а уже оттуда и комиссовали.

СУДЬБА ДРУГА

– Только вернулся я домой, как вскоре на побывку по ранению и Семенов с фронта прибыл. Сказать, что мы были рады встрече — ничего не сказать! Ведь долго не виделись с Кириллом и никаких известий друг о друге не имели! Рассказал он, как сначала попал под Сталинград, как героически воевал на Мамаевом кургане, где и был ранен – вражеская пуля прошла навылет всего в нескольких миллиметрах от сердца…

После этого отпуска, Кирилл Александрович Семенов снова вернулся на фронт и уже дошёл до самой Германии, где его ранило вторично. Затем, будучи на «гражданке», закончил институт инженеров водного транспорта, участвовал в строительстве Каховской и Кременчугской ГЭС, долгое время был директором Черкасского речного порта...

Вел Кирилл Александрович и активную общественную деятельность — возглавлял Совет ветеранов Сталинградского фронта. Не раз ездил с группой фронтовиков в Польшу и Германию. Именно ему, еще в советское время,  ветераны Сталинграда доверили поздравить с юбилеем легендарного маршала Чуйкова!

Кирилл Семенов – человек завидного здоровья! Борис Григорьевич с юмором описал бытовой случай на охоте, когда его фронтовой друг погнался за зайцем и повредил ногу. А ведь ему тогда уже исполнилось 90 лет!

Друзья всё время переписываются, а раньше — частенько ездили друг к другу в гости…

Букринская эпопея сентября – октября 1943 года отображена в следующих произведениях художественной литературы и кинематографа: «Батальоны просят огня» – повесть Юрия Бондарева, 1957 г., «Прорыв» – второй фильм киноэпопеи «Освобождение», 1969 г., «Батальоны просят огня» – телевизионный сериал по одноимённой повести Юрия Бондарева, 1985 г. и других.

Букринская эпопея действительно вошла в историю, как одна из самых кровопролитных и трагических операций Битвы за Днепр, да и всей Великой Священной войны. Однако, этим не замедлили воспользоваться, так называемые, «историки», пытающиеся оболгать героическое прошлое народов СССР. Определив трагедию (любая война — трагедия!) Букринского плацдарма, как пример «кровожадности» советского Главнокомандования, они бесстыдно, в десятки раз, преувеличили количество погибших на легендарном плацдарме!

Общайтесь с ветеранами-фронтовиками, изучайте данные военных архивов! Не стоит слепо верить псевдоисторическим вымыслам  и околохудожественным измышлениям.

Автор — Геннадий Сноз

(Редактура — В. Журенков)