Темнее всего перед рассветом. А я знаю, что он начнется еще в этом десятилетии.
Я хочу уехать. Куда-нибудь туда, на Запад, вслед за миллионами хватких, трудолюбивых, предприимчивых и умных. За миллионами тех, кто надеялся и даже боролся, но устал. Кто предпочел свою мельничку донкихотству. Кто слал деньги сюда, а теперь забрал детей и отчалил, оставив стариков и фразу на прощание: «Жизнь одна и идет она в одну сторону».
Я хочу уехать от несостоявшейся Независимости. Ибо, оглядываясь назад, меня не покидает мысль, что политический класс использовал независимое Украинское государство только с одной целью — разворовать! Мы потеряли территории, усохли в демографии, почти добили медицину, образование и промышленность, грохнули науку. Зато мы блистали в рейтингах «Форбса». Но даже это время прошло, потому что мы реально потеряли территории, усохли в демографии, почти добили медицину, образование и промышленность, грохнули науку…
За двадцать шесть лет лишь немногие поняли, что «меншовартість» — это не только по отношению к России, но и к Западу тоже. Власть так и не научилась говорить твердое «да» и твердое «нет», когда речь идет о национальных интересах. Она готова обменивать эти интересы на любом рынке, лишь бы ей не мешали обогащаться.
Я хочу уехать от президента, рожденного под знаком «Жадные Весы». От президента, не задающего трендов развития и не принимающего стратегических решений. Не принимающего, по причине «взвешивания копеек» от остановки на том или ином варианте.
Хочу уехать от олигархов, льющих крокодиловы слезы по поводу низкой капитализации их бизнеса в нецивилизованной стране и неизменно во время выборов финансирующих победителей кастинга подлецов.
Я просто хочу уехать от глупости!
Я боюсь избирателей, крадущих у меня пятилетки нормальной жизни и разменивающих свою на 200 сребренников! Я хочу сбежать от жителей городов, готовых «доверить ключ от своей квартиры» матерому аферисту с десятком лет отсидки и неизменным трауром под ногтями. И от сельских избирателей, готовых отдать голоса за человека, на заре девяностых рэкетировавшего не вилами, а журналистским удостоверением приторговывавших наркотой аптекарей.
Я увидела, как часть волонтеров продалась и стала наживаться… Но я хочу уехать, чтобы не видеть, как окончательно посходят с ума от чужого горя, крови, боли и слез все остальные — простые и честные.
Я не хочу видеть как рейдеры и рекетиры, обзаведясь идеологией, нашивками и сбиваясь в корпусы и охранные агентства, потрошат безнаказанно фирмы, банки и непонравившихся граждан. Ну, не объяснили им властные кураторы, что патриотизм — это «не забирать», а «отдавать»!
Я 45 лет смотрела в окно на Голосеевский лес и не хочу видеть, как его заслоняют и убивают тринадцать 27-этажных блоков, выстроенных по наводке продажной гэбни, выпускающей из СИЗО бизнесмена-сепара за сотню квартир. Да если б только продажных…
К тому, что меня «слушают», за два десятка лет я уже привыкла. Но, когда я вижу ложащиеся на стол президента резюме моих телефонных разговоров, где Красная шапочка на ковре-самолете залетает в Винтерфел, я ужасаюсь уровню компетенции моих соглядатаев. Не за себя страшно. За страну. За президента, которого кормят продуктом интеллектуального несварения.
Хочу уехать от вездесущей и всеоправдывающей фразы: «Ну, вы же знаете в какой стране мы живем». От лжи и подмен, путающих пиар с делами; политически активного бизнесмена — с президентом; количество обысков — с эффективностью власти; объявление подозрения — с приговором суда; приговор продажного суда — с истиной; истерику — с диктатурой; болтунов — с реформаторами…
Я устала клянчить деньги на газету. Перетаскав в редакционную бухгалтерию из дому все, что могла, еще в 2000-е, я устала быть лавирующей попрошайкой, не желающей попадать в плен отечественного бизнеса. Я устала не писать, потому что мне нужно искать деньги для выплаты нищенских зарплат и гонораров, для поддержания неведомо кому нужной площадки, где думающие люди публикуют умные, системные, общественно важные и государственно-прикладные тексты.
Я хочу сбежать. Но! Да, вы правы, — я останусь.
Потому что темнее всего перед рассветом. А я знаю, что он начнется еще в этом десятилетии. Не спрашивайте, — откуда. Просто знаю и все!
Не уеду, потому что мои родители должны, ссутулившись, сидеть на могилах своих матерей и отцов, когда захотят с ними поговорить.
Потому что моим детям нужна Родина, а они должны быть нужны ей! Даже если они не строители и продавцы, а бесполезные ныне биохимики, изучающие мозг человеческий. Тот самый орган, который не поспевает не то что за информпотоком и функционалом гаджетов, а даже за нумерацией айфонов…
Потому что, невзирая на хабалок-перекупщиц, я не уеду от нечаянной радости печальных сморщенных старушек. Кто же тогда купит у них ненужный килограмм творога, мятую малину, неумытую картошку?
Потому что, побывав почти в полусотне стран, я не видела Харьков, Шацкие озера, черновицкий универ, Каменец-Подольскую крепость и только-только разобралась в нумерации станций Фонтана. Я, энтомолог Печерских холмов, еще толком не видела свою страну.
Я не уеду от Любомира Гузара, который приехал из благополучного мира, чтобы сделать нашу страну лучше; который вернулся, чтобы остаться. От Леси Литвиновой: я ей не нужна, но она нужна мне. От Виталия Шабунина: у него такой красивый хук! От стариков-конструкторов, помнящих, что ОПК — это не только откат. От чудом уцелевших нищих школьных учителей, ученики которых привозят медали со всемирных олимпиад. От нескольких тысяч умных студенческих глаз, пусть в стране и останется только половина из них.
Я не уеду от тех, кто не сдался! Кто мужает, умнеет, крепчает. Кто учится на своих ошибках. От тех, кто будет готов (а не думает, что уже готов), когда Украине выпадет очередной шанс стать другой!
Я хочу застать этот день. Я хочу в этом участвовать. Я хочу, наконец-то, обрадоваться тому, что получилось.
Я знаю, что все чудесным образом произойдет и без меня, но я не уеду!
Мне некого там любить. Не в кого верить. Не за кого рвать сердце. Пусть оно рвется здесь…
